Священномученик Александр Минервин

 

Священномученик Александр родился 22 мая 1888 года в селе Петровском Бронницкого уезда Московской губернии в семье священника Петра Павловича Минервина. В 1904 году Александр Петрович окончил Коломенское  Духовное училище, а в 1912 году — Московскую Духовную семинарию и был рукоположен в сан  священника. Во время гонений  от  безбожных властей в 1930-х годах отец Александр служил в храме Рождества Христова в селе Варварино Подольского района. До 1930 года он, как почти все сельские священники, имел небольшое крестьянское хозяйство, которое в 1930 году было конфисковано. В этом же году отец Александр был привлечен к пятидесяти рублям штрафа за то, что отпевал почившего, о смерти которого не получено документов из загса. 21 января 1938 года власти арестовали священника и заключили в  Таганскую тюрьму в Москве. — Признаете ли вы себя виновным в предъявленном вам обвинении в антисоветской агитации? — спросил отца  Александра следователь. — Виновным в предъявленном мне обвинении я себя не признаю, — ответил священник. На следующем допросе следователь спросил его, во всем ли он согласен с политикой, которая проводится советской властью, и отец Александр ответил: — Основное расхождение у меня во взглядах с советской властью и коммунистической партией заключается в том, что я не согласен с той их политикой, которая касается массовых репрессий священнослужителей, насильственного закрытия церквей и навязывания верующим антирелигиозных взглядов. — Признаете ли вы себя виновным в систематическом проведении среди верующих контрреволюционной деятельности? — Виновным себя в проведении контрреволюционной деятельности не признаю. 2 февраля 1938 года Тройка НКВД приговорила отца Александра к расстрелу. Священник Александр Минервин был расстрелян 17 февраля 1938 года и погребён в общей безвестной могиле на полигоне Бутово под Москвой

 

 

 

Священномученик Николай Поспелов

Священномученик Николай родился 28 февраля 1885года в селе Песьяны Владимирской губернии в семье Василия Владимировича Поспелова и его жены Екатерины Антоновны; она была дочерью священника Антония Иовича Крылова и его жены Феодосии Яковлевны, урожденной Никольской. У них было пять дочерей, четырёх они выдали замуж за выпускников семинарии, и те приняли сан священников, а пятую, Екатерину, Феодосия Яковлевна решила выдать замуж за мирного человека, так как та была слабого здоровья. У неё часто бывали сердечные приступы, и мать опасалась, что она может умереть и в этом случае священник останется вдовцом, а если это будет мирской человек, то он женится вторично и жена может стать помощницей в воспитании детей. Василий Владимирович работал в государственном казначействе и имел звание коллежского асессора. 15 января 1888 года, через несколько дней после рождения дочери Марии, умерла Екатерина Антонова, оставив троих маленьких детей: Александра, Николая и Марию. Воспитывать детей одному было трудно, и Василий Владимирович женился на девице Екатерине Сперанской. Она была молодой и неопытной, и первое время ему самому приходилось ухаживать за новорожденным младенцем. Это было очень трудное для него время: дни он проводил на службе, а ночь — с ребёнком, и чаще всего без сна. В конце концов, он обратился к Феодосии Яковлевне с просьбой помочь ему. Он написал ей в письме, что его положение в настоящий момент самое тяжелое, так как днем приходится сидеть с бумагами, а ночью — с ребёнком, и он стал слепнуть.  Между тем семья их все увеличивалась, у Василия Владимировича и Екатерины родилось пятеро детей, средства их были весьма ограничены, так что в это время им пришлось испытать и голод, который облегчали оказывавшие им помощь соседи.

В 1898 году скончался Василий Владимирович, и дальнейшее попечение о сиротах взяли на себя сестры и брат их покойной матери. Благодаря их заботам Николай окончил Муромское Духовное училище, а затем, в 1907 году, Владимирскую Духовную семинарию. Материально им нелегко было жить, особенно в то время, когда начались гонения, но все скрашивало единство в вере. Сначала Николай работал учителем в школе на станции Усад, где до свадьбы работала учительницей и его жена. У них родилось восемь детей — четыре мальчика и четыре девочки, четверо детей умерли в младенчестве. Сохранилось семейное предание, что первые роды у Анны Константиновны были очень тяжелые, родившейся ребёнок оказался нежизнеспособен и его едва успели в больнице окрестить, дав, ему при крещении, имя Николай. После этого Анна Константиновна в течение нескольких месяцев тяжело болела, и Николай Васильевич дал обет в случае выздоровления жены посвятить свою жизнь служению Богу. Обет он исполнил не сразу, а только в 1914 году, когда был рукоположен в сан диакона ко храму Рождества Христова в селе Заколпье Меленковского уезда Владимирской губернии и в сан священника в том же году к тому же храму.  С 1922 по 1930 год отец Николай служил в храме великомученицы Параскевы в селе Житенино Орехово-Зуевского района Московской области, — это было небольшое село, домов семь. Незадолго до того, как власти приступили к изъятию имущества у крестьян и священнослужителей, отец Николай в 1928 году продал дом под школу в соседнее село, а сам вместе с семьей перешел жить в дом просфорни по её приглашению. Каждый год власти требовали от священника уплаты всё больших налогов, но в 1930 году сумма налогов стала столь высока, что отец Николай вынужден, был продать все свое имущество и перейти служить в другой храм в селе Воскресенском Киржачского района Владимирской области, где незадолго перед этим арестовали служившего там протоиерея Дмитрия Вознесенского.  В 1931 году отец Николай был направлен служить в Успенский храм в селе Воинова Гора Орехово-Зуевского района, где в это время тяжело заболел священник. Отец Николай направился в патриархию и в 1932 году был назначен служить в храм в село Пустое Поле  Шатурского района. В 1933-1934 годах отец Николай служил в храме Рождества Пресвятой Богородицы в городе Орехово-Зуево. В это время он был возведен в сан протоиерея. В 1935 году протоиерей Николай стал служить в Троицком храме в селе Каменки Ногинского района Московской области. Здесь ему пришлось перенести много скорбей.  Образовалась враждебная священнику группа, которая стала жаловаться, что будто бы он израсходовал за Великий пост шестнадцать литров вина. Отец Николай знал, что это неправда, что жалобщики приписали ему, чего не было. В присутствии благочинного состоялось разбирательство обстоятельств дела. Разбирательство происходило в храме на клиросе. Священник сидел на скамейке у стены и мочал, решив ни в чем не оправдываться. После разбирательства отца Николая перевели служить в церковь Чуда Архистратига Михаила в село Былово Подольского района. 27 января 1938 года отец Николай, отслужив Божественную литургию, направился в соседний приход, куда его позвали на отпевание, так как местный священник был арестован. После отпевания она вернулась домой раньше, и вслед за ней пришел сотрудник НКВД и спросил, где священник. Вскоре возвратился отец Николай, а за ним вошли сотрудники НКВД, которые предъявили ордер на обыск и арест. 8 февраля 1938 года Тройка НКВД приговорила отца Николая к расстрелу. Протоиерей Николай Поспелов был расстрелян 17 февраля 1938 года и погребен в общей безвестной могиле на полигоне Бутово под Москвой.

 

 

 

 Священномученик Петр Ворона

Родом белорус, отец Петр родился 30 июня 1884 г. в благочестивой православной семье Иосифа и Лидии Ворона, проживавших в Российской империи на территории Царства Польского в селении Бакуры Волковысского уезда Гродненской губернии. Окончив сельскую школу, Петр Иосифович покинул родительский дом и переехал в Москву, где подвизался певчим в разных храмах. Так продолжалось почти 6 лет. 6 апреля 1912 года по благословению святителя Владимира (Богоявленского), митрополита Московского и Коломенского (впоследствии священномученика) регент Петр Ворона получил название и.о. должность псаломщика к церкви святителя Николая Чудотворца села Кувекина Подольского уезда Московской епархии. Условия, в которые попал псаломщик, «народный регент», Петр Ворона были непростыми. Вынужденные частые перемены клириков церкви создавали напряженную атмосферу в приходе. На освободившееся место псаломщика претендовали несколько кандидатур. Выбор настоятеля Никольского храма в Кувекине священника Владимира Смирнова был сделан в пользу Петра Вороны. В это же время в приход в Кувекино диакона Александра Архангельского.  С приходом в Кувекино диакона Александра и регента Петра среди причетников установилось братское согласие. В 1912 году Петр Иосифович женился. Супруга его — Анна Дмитриевна, урожденная Воинова. В декабре 1915 года псаломщик Петр Ворона получил новое назначение к церкви Успения Пресвятой Богородицы в село Александрово, настоятелем которой состоял священник Георгий Преображенский. На этом месте о.Петр прослужил более 10 лет. Большая многодетная семья псаломщика Вороны в Александрове во время мировой войны 1914 года стала прибежищем односельчанам из западного края, бежавшим от вражеских войск вглубь России. В Подольске — в одном из промышленных центров Московской губернии, рабочие крупных заводов активно участвовали в революционном движении и после большевистского переворота вместе с властями принялись установить «новый» порядок, где не было места Православной Церкви. В Подольском Управлении исполнительного комитета (УИК) после январского 1918 года декрета об отделении Церкви от государства и школы от Церкви спешно организовали «церковный стол» для инвентаризации церковной собственности и для оформления новых кабальных договоров с церковными общинами. Духовенство Подольского уезда протестовало против насильственного отделения Церкви от молодого поколения, игнорируя запрещение преподавать Закон Божий в школах. Власть жестоко распространялась с непокорными священнослужителями. В разгар кампании помощи голодающим Поволжья, во время изъятия церковных ценностей, некоторые клирики и верующие храмов подольского уезда выступали с амвона против тотального изъятия, читая послания Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Тихона. В 1923 году П.И. Ворона был осужден Народным судом Подольска к году лишения свободы и просидел в тюрьме 3 месяца, затем по кассационной жалобе прихожан — крестьян мела Александрова его выпустили на свободу. В 1926 г. семья Вороны по приглашению соборного протоиерея Сергия Левкиевского переезжает в Подольск, где Петр Иосифович получает место диакона на вакансии псаломщика в Троицком храме. В 1929 году семья отца Петра продает свой двор в селе Александрове и окончательно устраивается в Подольске. В 1929 — 1931 гг. о.Петр служил диаконом в Троицком соборе г.Подольска, а в 1931 г. его рукоположили в сан священника. Задавленный, как и прочее духовенство, непосильными налогами, лишенный с семьей избирательных прав, в 1931 года о.Петр попробовал легально, через посольство Польши в СССР, получить разрешение объединиться со своими родственниками (матерью, братом и сестрами), проживающими на территории Польской республики (Западная Белоруссия) и переехать к ним на жительство. Понимая, что его действия могут осложнить и без того трудное положение духовенства городского собора, о.Петр с 1933 года числился псаломщиком в сане священника. 5 августа 1937 года Подольский горком ВКПб на своем заседании рассматривал вопрос об организации районной орггруппы Союза воинствующих безбожников и утвердил план мероприятий организационно-массовой политической антирелигиозной работы. 14 августа в секретном заседании бюро Горкома обсуждало вопрос об усилении антирелигиозной работы на заводах Подольска. В октябре — ноябре 1937 года по инициативе Подольского районного отделения УНКВД по Московской области начались массовые аресты «антисоветского и контрреволюционного элемента» в Подольске и Подольском районе и, в первую очередь, в круг арестованных попали духовенство и активные верующие. 25 ноября 1937 года начальник Подольского УНКВД МО подписал справку на арест священника Подольского собора П.И. Ворона. Отца Петра обвинили на основании «показаний» свидетелей в антисоветской агитации, а также за намерение пробраться нелегально на территорию Польши. За последнее, как уроженцу западного края, о.Петру предъявили обвинение в шпионаже в пользу Польши. С 27 ноября о.Петр содержался под стражей в Серпуховской тюрьме, а затем его перевели в Москву, на Таганку. 5 декабря 1937 г. Тройка при Управлении УНКВД по Московской области приговорила священника Петра Ворону к расстрелу. Приговор приведен в исполнение 11 декабря 1937 года. Подобно тысячам новомученников и исповедников Русской Православной Церкви отец Петр был расстрелян на Бутовском полигоне. Близкие о.Петра ничего не знали о его гибели. Когда административно высланная в Казахстан матушка Антонина Дмитриевна в 1958 года запросила о судьбе репрессированного мужа прокуратура и КГБ, московское областное управление КГБ ответило, что П.И.Ворона умер в заключение 11 декабря 1941 года от перитонита. Обретя мученический венец, отец Петр в числе новомученников и исповедников Российских молится перед Престолом Божиим о спасении нас грешных. Память священномученику Петру (Вороне) совершается в день его мученической кончины 28 ноября (11 декабря) и в день Соборной памяти новомученников и исповедников Российских — 25 января (7 февраля), если этот день совпадает с воскресным днем, а если этот день не совпадает с воскресным днем, то в ближайшее воскресенье после 25 февраля (7 февраля).

 

 

 

Священномученик Николай Агафонников

Родился будущий отец Николай 1 сентября 1876 года (по ст. ст.) в семье потомственного священника Владимира Яковлевича Агафонникова и супруги его Марии Андреевны, происходившей также из духовного сословия. В их доме царили мир и покой. Они вели примерную семейную жизнь, оба отличались добропорядочностью, трудолюбием, долготерпением, отзывчивостью ко всему живому, старались воспитать эти качества и в своем сыне. Мать Коли обладала редкой добротой, глубокой набожностью и старалась с детства приучить его к искренней молитве, приводя в пример слова Иоанна Златоуста о том, что душа без молитвенного обращения к Богу мертва и бездыханна.?

Он рано понял, что «…речь к Богу не языком произносится, а чувствами сердца» (Феофан Затворник), и молитва стала для него первым и главным делом жизни. С самого раннего детства Коля приобщился к церковной жизни при храме в своём родном селе Лекма Слободского уезда Вятской губернии. В своих воспоминаниях о. Николай пишет: «…Лет с шести я с матерью ходил на клирос и пел с нею, а с семи лет уже читал часы и даже Шестопсалмие…». В это же время он так серьезно и ответственно несет послушание пономаря, что прихожане удивлены смышлёности мальчика, усердию и аккуратности в исполнении своих обязанностей, внимательности, с какой помогает при богослужении.

В начальной школе учиться мальчику было интересно и легко. В 1887 году, по ее окончании, Коля Агафонников поступает в Вятское Духовное училище, показав отличное знание церковно-славянского языка. Как и в школе, он отличается серьезным отношением к занятиям и примерным благонравием.

В 1898 году Николай зачислен воспитанником Вятской Духовной Семинарии и одновременно становится псаломщиком Никольского Собора города Слободской Вятской губернии. Пребывая в этой должности, помимо своих прямых обязанностей, Николай читает много духовной литературы, в особенности труды святых отцов и известных подвижников, лелея мечту посвятить себя духовным подвигам на ниве пастырства, стать искренним, участливым исповедником, со всей сердечностью нести Свет людям.?

В возрасте 23 лет Николай Владимирович Агафонников женится на Нине Васильевне, урождённой Фёдоровой, и в том же 1899 году преосвященным епископом Вятским Алексием (Опоцким) рукополагается в сан священника.

Первый приход о. Николая находился в с. Загорье Вятской губернии. Приняв на себя высокий подвиг служения Церкви Божией в чине священника, в своей пастырской деятельности он руководствовался исключительно законом любви, залечивая сердечные раны людей, облегчая их горе участием, советом, хлопотами, радуясь вместе с ними их удачам. Языком сердца, доступным для каждого, разъяснял Священное писание, как мог, старался передать всю глубину Божественного учения, учил жить по заповедям Христовым, находя самое нужное, простое и искреннее слово. Несмотря на сан, возраст прихожан и социальный статус, ко всем относился с неподдельным вниманием и заботой, и люди проникались к нему большим доверием. Он прослужил здесь приходским священником 17 лет, исполняя свою работу с примерным благодушием и величайшей кротостью. Любимый и уважаемый пастырь не только поучал и наставлял в Православной вере своих прихожан, занимался нравственным воспитанием молодежи, утверждением православных и христианских установлений, но давал советы по житейским вопросам, помогал преодолевать трудности в смутные предреволюционные годы, когда народ так нуждался в истинных радетелях и утешителях. Он помогал в приобретении предметов первой необходимости, лечил прихожан, покупая для них лекарства. Со всей полнотой любящего сердца он жил со своими пасомыми, отечески заботясь об их благе и спасении.

В 1917 году новое правительство постановило отделить Церковь от государства. И великие таинства стали совершаться скрытно: за крещение или венчание люди подвергались не только словесному осуждению, – их увольняли с работы, они становились объектом репрессий. К 1919 году окончательно укрепившиеся во власти большевики сразу развернули охоту на священнослужителей. Под маской обличения «тунеядцев» и «обманщиков» народа новая власть развязала себе руки для открытого террора и по отношению к христианам. Это время стало началом беспрецедентных гонений на Церковь.

Смутные времена застали семью о. Николая в г. Вятке. Как истинный патриот, он не покинул свой приход, несмотря на претерпеваемые бедствия, делал духовное дело, дело всей жизни, выдерживая натиск революции. В нем пылал дар Духа, помогающий вынести гораздо больше, чем может вытерпеть человек.

Ревностные строители новой жизни считали, что денежные пожертвования и другие церковные доходы – от совершения богослужений и треб, составляют огромные накопления, и священники их где-то прячут. Начались ночные обыски. Под видом помощи голодающим большевики искали у о. Николая золото и драгоценности. Какие несметные богатства могла скрывать семья приходского священника, состоящая из 10 человек, где работал только глава семьи? И работал не для получения каких-то материальных ценностей.

Позднее, когда стало ясно, что духовенство в России, как и большая часть населения, еле-еле сводит концы с концами, большевики приступили к необоснованным уголовным преследованиям православных. В феврале 1923 года отец Николай был арестован в г. Вятке и препровождён в Москву на Лубянку по подозрению в контрреволюционной деятельности. Просидев в Лубянской тюрьме до июля, он был отпущен за недоказанностью улик.

Несмотря на все сложности и опасности священнического служения при советской власти, о. Николай не оставил своего креста – не отказался от сана, не перешёл во вскормленную властью обновленческую церковь, сулившую чины, спокойствие и льготы. Перестрадавший, прошедший подвалы Лубянки, он по-прежнему на своем посту – исполняет лежащие на нем обязанности добросовестно и усердно, еще и еще раз являя высокие личные качества. Перебравшись в 1927 году поближе к своим взрослым детям в Подольский район Московской области, он служит сначала в селе Ворсино, а позже, с 1930 года, является настоятелем Покровского храма села Ерино и благочинным Подольского округа.

И здесь, на новом месте, он со всей задушевностью и терпением закладывает понятия добра, внутренней свободы и истинной любви, ведет за собой по ступеням нравственного восхождения своих «овец», подобно пастуху, исполненному мудрости и духовного опыта. На посту благочинного ревностно следит за соблюдением церковных правил, отстаивает права Церкви, заступается за священников, чьи приходы курирует.

Где бы ни служил отец Николай, везде его любили. Он внушал уважение своей участливостью, духовной стойкостью, высокой нравственностью и бесстрашием. Общаясь с прихожанами не только во время богослужений, но и во внебогослужебное время, он всегда оставался открытым и доступным. Именно эта способность с любовью и состраданием относиться к людям, искренне и доверительно беседовать с ними послужила поводом к его аресту 16 октября 1937 года…

В октябре – ноябре 1937 года по инициативе Подольского районного отделения УНКВД по Московской области начались массовые аресты «антисоветского и контрреволюционного элемента» в Подольске и Подольском районе. В первую очередь в круг арестованных попали духовенство и активные верующие. Конечно, это не могло не коснуться Подольского благочинного, митрофорного протоиерея, имевшего большой авторитет среди священников и прихожан.

Из материалов «Следственного Дела № 4320 на служителя культа Агафонникова Николая Владимировича» видно, что показания против него дают люди, пользовавшиеся его гостеприимством и вниманием. Вот некоторые характерные примеры.

Из показаний «свидетеля», который, по его собственному признанию, «в феврале месяце… зашёл в сторожку [при церкви] погреться»: «Агафонников, … высказывая мне свои контрреволюционные убеждения о жизни при Сов. Власти говорил следующее: «Ну, как? Всё также живёшь-маешься при Сов. Власти, до чего дожили – . И ничего нет, ни хлеба, ни денег».

А вот показания ещё одного «свидетеля», так вспоминавшего о знакомстве с о. Николаем: «Когда я после службы зашёл отдохнуть в сторожку, то Агафонников пригласил меня пить чай, с этого началось знакомство», и далее на вопрос о контрреволюционной деятельности «свидетель» отвечает, что «гр. Агафонников неоднократно высказывал свои к/р убеждения среди верующих и заявлял: «Жизнь сейчас при Сов. Власти очень тяжела,… приходится себе отказывать во всём, даже в питании. Раньше гораздо лучше всем жилось, материально всем были обеспечены, а теперь приходится всем голодать».

Из протокола допроса о. Николая видно, что он отвечал на вопросы следователя кратко, без конкретных фамилий. Например, на вопрос: «С кем вы имеете общение из служителей культа в Подольском районе?», он ответил: «Как благочинный, имею общение по службе со всеми священниками по Подольскому району, близких же отношений я ни с кем не имел». (Из протокола допроса). О. Николай знал: даже простое упоминание имени человека в стенах НКВД могло трагически отразиться на его судьбе.

По обвинительному заключению, подготовленному мл. лейтенантом госбезопасности Макровым и лейтенантом госбезопасности Честновым, утверждённому начальником IV отдела УГБ УНКВД МО капитаном госбезопасности Персицем, 3 ноября 1937 года заседанием тройки при Управлении НКВД СССР по МО Агафонникову Николаю Владимировичу по обвинению в контрреволюционной деятельности назначена высшая мера наказания – расстрел.

В то время «вердикт» выносился скоро. Расследование не проводилось, в суть дела никто особенно не вникал: нужно было освобождать камеры – места для новых жертв «красного террора».

5 ноября 1937 года приговор приведён в исполнение: на Бутовском полигоне отец Николай был расстрелян, подобно тысячам новомучеников и исповедников Русской Православной Церкви.

Крепость Духа, дарованная свыше, усовершенствованная в ходе всей жизни, позволила ему не сломаться и достойно вынести все испытания, выпавшие на его долю. Патриот своей Родины, он всю жизнь боролся за чистоту Православия, преданно служил русской Православной Церкви. Он обрел вечный покой, явив пример мужества и долготерпения, как и его коллеги по служению, замученные в те годы по тюрьмам и лагерям. Обретя мученический венец, отец Николай причислен к новомученикам и исповедникам российским, молящимся перед Престолом Божиим о спасении нас, грешных.

Николай Агафонников полностью реабилитирован Прокуратурой Московской области 21 февраля 1994 года.

Почитать память священномученика Николая Агафонникова следует в день его мученической кончины 5 ноября и в день Соборной памяти новомучеников и исповедников Российских – 25 января (7 февраля), если этот день совпадает с воскресным днем; если же он приходится на будни, то в ближайшее воскресенье после этой даты.

 

 

 

Священномученик Александр Агафонников

Родился 3 декабря 1881 года в селе Медяны Вятского уезда Вятской губернии в семье псаломщика Владимира Агафоникова, впоследствии священника. Мать, Мария Андреевна, была дочерью псаломщика Андрея Яковлевича и Пелагии Ивановны Трониных. Мария Андреевна обладала прекрасным слухом и хорошим голосом и знала наизусть около трехсот народных песен, в которых отражались нравственные воззрения и исторические предания русского народа, что оказало немалое влияние на её детей.
Большое влияние имел на братьев известный в Вятской земле пастырь и проповедник Николай Михайлович Зубарев, который был крестным отцом Александра и Василия Агафониковых, и впоследствии, когда Александру пришло время учиться, отец Николай настоял, чтобы родители отдали Александра в женскую церковноприходскую школу, которой он заведовал, а не в мужскую земскую, куда тот должен был идти и в которой, как и почти во всех земских школах, в то время нарочито процветало безбожие. После поступления в школу старшего брата Александра туда же поступил и Василий, хотя ему в то время исполнилось всего шесть с половиной лет.
Обучался в Вятской Духовной семинарии, уволен из 5-го класса по прошению в 1903 году.
В 1903 году поступил учителем в Сычевскую церковноприходскую школу (Вятского уезда).
В 1904 г. женился на дочери умершего диакона с. Макарье Лупповой Надежде Николаевне. Впоследствии в семье родилось четверо сыновей: Геннадий (1913г.) — умер в детстве, Сергей (1915г.), Ерминингельд (1917г.), Николай (1922(1923?)г.).
18 июня 1904 года он был рукоположен епископом Вятским и Слободским Никоном во диакона ко храму в селе Кырчан Нолинского уезда Вятской губернии. С 15 сентября 1904 г. состоял законоучителем Кырчанской церковно-приходской школы.
29 октября 1906 года рукоположен епископом Филаретом во священника ко храму в селе Тойкино Сарапульского уезда Вятской губернии. С 20 декабря 1906 г. состоял заведующим и законоучителем Кокушинской церковно-приходской школы. С 14 сентября 1907 г. состоял законоучителем Тойкинского Земского училища.
24 ноября 1907 года был переведен в храм с. Монастырщина Орловского уезда Вятской губернии.
В 1911 году отец Александр был избран депутатом от духовенства на епархиальный съезд, а в 1913 году – депутатом на окружной училищный съезд.
18 марта 1912 года был награжден набедренником.
13 ноября 1914 года ему за труды по церковно-школьному делу преподано благословение епископа с грамотою.
27 августа 1915 года отец Александр был переведен в Рождественский храм в селе Спасо-Талицы Орловского уезда Вятской губернии и назначен законоучителем женского и мужского земских училищ. Состоял действительным членом Вятского церковно-певческого общества. О. Александр также прекрасно владел скрипкой.
В 1915–1917 годах отец Александр избирался депутатом на епархиальные съезды, а в мае 1917 года был избран благочинным 1-го округа Орловского уезда.
В 1917 году был награжден скуфьей.
С 1918 года отец Александр стал служить в городе Вятке в Покровской церкви.
C 19 июля 1919 года стал служить в Троицком соборе в городе Котельничи (Вятская губ.). Исполнял должность благочинного с октября 1921 года. В 1920 году о. Александр служил в Ветеринарно-санитарном отделе, в 1921-1922гг. — заведующим учетной секции при уездном отделе труда. В ноябре 1922 г. ему был выдан аттестат “За весьма полезную образцовую службу и весьма корректное отношение к подчиненным”.
Подвергся аресту около 1923 года, но через некоторое время был освобожден.
На состоявшемся в 1923 году благочинническом собрании было принято решение просить Патриарха Тихона об учреждении в Котельничах отдельного викариатства. Отец Александр предложил в качестве кандидата на занятие епископской кафедры иеромонаха Флавиана (Сорокина), подвизавшегося в Златоустовском монастыре в Москве.
В начале 1924 года иеромонах Флавиан был хиротонисан во епископа Котельнического, викария Вятской епархии. По приезде в Котельничи епископ Флавиан был вызван в уездный исполнительный комитет, где у него спросили, собирается ли он создавать при себе епархиальное управление, на что он ответил, что нет. В этот период отец Александр исполнял обязанности городского благочинного и был ближайшим помощником архиерея. Епископ Флавиан управлял викариатством около года, а затем был арестован и сослан. Из ссылки он написал отцу Александру, что попал в чрезвычайно тяжелые материальные обстоятельства и нуждается в самом необходимом; в ответ на просьбу о помощи отец Александр стал ежемесячно высылать епископу деньги.
В это время в Котельничах развязалась борьба обновленцев с православными; обновленцы были активно поддержаны советской властью, и ОГПУ стало собирать сведения обо всех наиболее непримиримых противниках обновленцев.
21 декабря 1926 г. на квартире о. Александра был произведен обыск в связи с арестом митрополита Кирилла (Смирнова). О.Александр был допрошен в Вятгуботделе ОГПУ.
“29 декабря 1926 г. уполномоченный I СПО СОЧ Вятгуботдела ОГПУ, рассмотрев материалы на священника гор. Котельнича АГАФОНИКОВА Александра Владимировича Н А Ш Е Л: ГООГПУ было известно, что священник гор. Котельнича гр-н Агафоников Александр, будучи благочинным в 1925 году сгруппировав вокруг себя реакционный элемент из духовенства гор. Котельнича и монашек, повел усиленную работу по укреплению в пределах уезда “старого православия” для более усиленной борьбы с т.н. группой обновленческого духовенства. Он повел работу по организации в городе Котельничи специальной епископской кафедры, что ему и удалось.
В конце 1925 года в гор. Котельнич приехал епископ Флавиан, который вскоре за антисоветскую деятельность в Ижевске Коллегией ОГПУ был выслан в ссылку. Перед арестом Флавиан дал Агафоникову строгий наказ держаться за “старое”, быть стойким и не бояться никаких преследований со стороны существующей власти и поручил ему нелегально исполнять должность наместника управляющего епархией. …Исполняя нелегально административные функции епископа, Агафоников, …собирая по 1 рублю ежемесячно с причта, …эти деньги направлял еп.Флавиану по месту его ссылки. Все это делалось скрыто от Котельничского духовенства. Будучи реакционно настроен против Соввласти, Агафоников в церкви устраивал посвященные “страдальцам за веру православную” молебны, на которых демонстративно произносил многолетия “страдальцам за веру православную изгнанникам архиепископу Павлу, епископам Виктору и Флавиану”, этим самым фанатично верующую публику натравливая на существующий государственный строй. После пожара в гор.Котельниче, идущие пожертвования в помощь погорельцам гор. Котельнича, Агафоников употреблял вопреки желаниям населения на ремонт сгоревших церквей. После приезда в гор.Котельнич митрополита Кирилла, Агафоников группировал вокруг его черносотенно-реакционный элемент. Способствовал агитации монашек среди верующего населения о прибытии в Котельнич “святого митрополита” и паломничеству к нему той же публики. Пытался привлечь монахинь ликвидированных монастырей, для использования их среди верующей публики с целью агитации “за старое” и мобилизации мнения верующей публики в пользу лиц, осужденных Соввластью за контрреволюционную деятельность. Указанные действия Агафоникова подтверждаются документами и материалами обыска, произведенного в его квартире 21/XII-26 года, в связи с арестом гр-на Смирнова К.И. На основании вышеизложенного ПОЛАГАЮ: священника Агафоникова арестовать с привлечением к ответственности по обвинению в преступлениях ст.61 и 187 У.К., материалы приобщить к делу N 65 по обвин. Смирнова.
Отец Александр Агафоников был арестован в сочельник Рождества Христова – 6 января 1927 года. 20 января следователь зачитал ему постановление о предъявлении обвинения, что «после ареста епископа Флавиана он возглавлял нелегально Котельническое епархиальное управление, на каковое производил денежные сборы и концентрировал их в фонд помощи антисоветскому элементу, находящемуся в ссылке. Являлся организатором денежных сборов тому же элементу. Вокруг себя сгруппировал черносотенный реакционный элемент города Котельничи, из которого намеревался организовать нелегальный сестринский кружок, ставивший своей целью содействие антисоветской деятельности проживавшего в городе Котельничах административно ссыльного митрополита Кирилла. После пожара в городе Котельничах поступающие пожертвования на погорельцев Агафоников вопреки желаниям населения расходовал на ремонт церквей и частично из них отправлял осужденному за контрреволюционную деятельность епископу».
25 января священник был допрошен. Отвечая на вопросы следователя, отец Александр сказал:
«Прошло приблизительно полгода после отъезда епископа Флавиана, когда я получил от него письмо, в котором он указывал на свое тяжелое материальное положение. Из чувства долга и сострадания к нему я послал пятьдесят рублей, а после того, как узнал его постоянный адрес, стал посылать ежемесячно по пятьдесят рублей. Деньги, собранные на епархиальные нужды, я считаю, должны находиться в полном распоряжении епископа Флавиана, так как у нас другого епископа нет, почему и считаю просьбы его о высылке денег вполне законными просьбами. Деньги, поступившие на ремонт церкви, расходовались по прямому назначению, и все они своевременно оприходовались в приходно-расходный журнал. Митрополиту Кириллу также оказывал материальную помощь из средств епископа».
20 марта 1927 года уполномоченный секретного отделения 6-го отдела ОГПУ Казанский, составляя окончательное заключение охарактеризовал его:
“АГАФОНИКОВ — наиболее активный антисоветский деятель г.Котельнича, агитировавший во время Кронштадтского мятежа среди церковников о “конце власти”, создатель и руководитель разных реакционных мирянских объединений, организатор помощи высланному за антисоветскую деятельность епископату, переславший за один год более 500 рублей, каковая деятельность доказана рядом показаний и имеющимися в деле обнаруженными при обыске квитанциями, решил, как он сам сказал… подслужиться к митрополиту КИРИЛЛУ. Скоро он стал играть роль поверенного и секретаря Кирилла и имел для него связи с церковными деятелями гор.Москвы и другими. Кирилл и АГАФОНИКОВ, первый лично, второй письменно — получили сведения от черносотенной группировки церковников о назначении патриархом Кирилла. В письме АГАФОНИКОВА предупреждали из Москвы держать дело как можно секретнее, так как власти могут подслушать, узнать и “предположить заговор”… Он же получил для Кирилла указание, что “ссыльные и пострадавшие за веру епископы против того, чтобы сколько-нибудь легализоваться”, т.е. иначе говоря — решили продолжать вести церковную политику в антисоветском духе… Виновность АГАФОНИКОВА и СМИРНОВА — полагаю считать доказанной.”
28 марта 1927 года Особое Совещание при Коллегии ОГПУ приговорило проходивших по одному делу митрополита Кирилла (Смирнова) и священника Александра Агафоникова по ст.58-6,58-10 УК РСФСР к трем годам ссылки в Сибирь. Ссылку отбывал в Челябинской обл., Кузнецкий р., Кузнецкстрой. По окончании срока ссылки отцу Александру было запрещено жить в ряде крупных городов, в которые, однако, не входила Вятка, куда он и приехал и где жил под надзором ОГПУ три года.
После отбытия наказания с 1930 г. о.Александр жил в Вятке, несколько месяцев работал на лесопилке. Служил в Знаменской (Царево-Константиновской) церкви.
14 мая 1931 года приходской совет Троицкой церкви с. Макарье постановил принять протоиерея Александра Агафоникова постоянно священником религиозной общины. Ныне с. Макарье находится в черте г. Кирова (Вятки). 24 марта 1933 г. в Епархиальный совет поступило прошение от о. Александра: “Ввиду смертельной болезни жены и невозможных условий во время весенней распутицы, а также непосильного налогового обременения дальнейшее служение мое в с. Макарье становится для меня невозможным, а поэтому прошу временно уволить меня заштат”. Жена о.Александра Надежда Николаевна умерла 1 апреля 1933 г. Неизвестно, было ли удовлетворено это прошение.
Осенью 1933 г. перемещен к Преображенскому собору г. Глазова Вятской области, однако служил там очень недолго.
Когда срок надзора окончился и отец Александр мог ехать куда пожелает, он воспользовался предложением своего брата, протоиерея Николая, который был благочинным, переехать в Московскую область и был назначен в Ильинскую церковь в селе Лемешово Подольского района.
Священник Александр Агафоников. Москва. Тюрьма НКВД. 1937 (fond.ru)
14 сентября 1937 года отец Александр был арестован, заключен в тюрьму в городе Серпухове и на следующий день допрошен. На убеждения следователя признать себя виновным он ответил отказом, сказав, что виновным себя не признает. В тот же день были допрошены лжесвидетели.
Один из них, колхозный сторож, сказал:
«Агафоников в беседе со мной неоднократно выказывал свои враждебные взгляды на советскую власть, заявляя о том, что советская власть их притесняет, прижимает во всем, “вот возьми, например, меня: сидел в тюрьме, находился в ссылке, а за что советская власть высылала – ни за что, напрасно, потому что она не дает народу свободы вероисповедания и, не считаясь с требованием верующих, высылает нас, чтобы уничтожить религию”».
Другой свидетель, местный уроженец, рабочий и член коммунистической партии, показал:
«В начале августа я шел к церкви, где был улей с моими пчелами. У церкви я встретился с Агафониковым, который разговаривал с верующими. О чем он с ними беседовал до того, как я подошел, не знаю. Агафоников, остановив меня, завел сначала разговор о пчелах, в дальнейшем он перевел на разговор о плохой жизни при советской власти, заявив в присутствии верующих: “С каждым днем все тяжелее становится жить народу, доходов у крестьян стало мало, и живут они впроголодь”. Я ему стал возражать и доказывать обратное, но Агафоников разговор со мной прекратил и пошел вместе с верующими к своему дому».
После этих «показаний» следователь снова допросил отца Александра.
– Весной 1937 года вы в своем доме неоднократно вели контрреволюционные разговоры против советской власти с повстанческим направлением, заявляя, что рабочим и колхозникам плохо живется, крестьянство терпит от советской власти бедствия и что это долго продолжаться не будет и окончится крестьянским восстанием. Признаете ли вы себя виновным?
– Нет, я таких разговоров не вел и виновность свою отрицаю.
– Следствием установлено, что вы в августе 1937 года в группе верующих около церкви вели контрреволюционную агитацию против существующего строя и о плохой жизни при советской власти. Признаете ли вы себя виновным и будете ли вы давать правдивые показания?
– Виновность свою я отрицаю, таких разговоров я с верующими не вел, а если и были разговоры, то о службе на могилках.
10 октября 1937 года тройка НКВД по ст.58-10 ч.1 УК РСФСР (вел активную контрреволюционную деятельность с повстанческим направлением против существующего строя) приговорила отца Александра по “групповому делу прот. Александра Агафоникова и др.” к расстрелу.
Священник Александр Агафоников был расстрелян 14 октября 1937 года и погребен в безвестной общей могиле на полигоне Бутово под Москвой.
В августе 2000 года причислен к лику святых Юбилейным Архиерейским Собором Русской Православной Церкви.

 

 

 

Священномученик Сергий Фелицын

Небесный покровитель нашего храма.

Священномученик Сергий родился 18 февраля 1883 года в селе Вороново Подольского уезда Московской губернии в семье священника Василия Фелицына. Сергей Васильевич окончил Перервинское училище и три класса Московской Духовной семинарии и в 1904 году был определен псаломщиком в Преображенскую церковь в село Бужарово Звенигородского уезда.
В 1907 году он был переведен в Воскресенскую церковь в село Сертякино Подольского уезда. Здесь он женился на уроженке этого села Вере Сергеевне Осетровой. Впоследствии у них родилось восемь детей.
В 1918 году Сергей Васильевич был рукоположен в сан диакона, в 1921 году — в сан священника к Воскресенскому храму села Сертякино, в котором прослужил до дня своего ареста. Был награжден набедренником и камилавкой.
Приход состоял из жителей села Сертякино и деревень Малое и Большое Толбино и Никулино, находившихся в пяти километрах от храма. Отец Сергий больше всего запомнился прихожанам христианской добротой.
27 ноября 1937 года в два часа ночи отец Сергий был арестован и заключен в тюрьму города Серпухова. Арест отца Сергия потряс его супругу так, что у нее пропал голос, и она знаками отвечала на требования сотрудников НКВД показать все места, которые они хотели обыскивать. Священника обвинили в том, что он «враждебно настроен к советской власти и имел тесную связь с контрреволюционно настроенным кулаком Заренковым, арестованным за контрреволюционную деятельность». Священник был допрошен сразу же после ареста.
— Кого из священников Подольского района вы знаете? — спросил следователь.
Отец Сергий ответил, что знает священника ближайшего к нему прихода, а также священника, который ранее был благочинным, и благочинного в настоящее время.
— Следствию известно, что вы среди населения распускали провокационные слухи о том, что советская власть и коммунисты идут по пути, изложенном в Священном Писании. Расскажите об этом.
— Я против советской власти и партии среди населения ничего не говорил, — ответил священник.
— Вы признаете себя виновным в том, что среди населения проводили антисоветскую агитацию, направленную на дискредитацию советской власти и партии?
— Виновным себя в предъявленном мне обвинении я не признаю, потому что среди населения села Сертякино я антисоветской агитации не вел, — ответил священник.
На этом допрос был закончен. 1 декабря 1937 года Тройка НКВД приговорила отца Сергия к расстрелу. Священник Сергий Фелицын был расстрелян 15 декабря 1937 года и погребен в безвестной общей могиле на полигоне Бутово под Москвой.

 

 

 

Священномученик Тимофей Ульянов

Священномученик Тимофей родился 3 мая 1900 г. в селе Трубинка Воронежской губернии в семье крестьянина Константина Ульянова. Три года он проучился в сельской школе.

В 1917 г. он начал служить на родине в церкви псаломщиком. В 1931 г. Тимофей Константинович переехал в Подольский район Московской области. Через год он был рукоположен сначала во диакона, а затем во священника к Вознесенской церкви в селе Сатино-Русское Подольского района Московской области. Тяжелое материальное положение вынуждало его перейти на служение в другой приход. Председатель церковного совета Вознесенской церкви убедительно просил его остаться в Сатино-Русском и продолжить служение. После некоторых колебаний отец Тимофей остался на этом приходе.

26 ноября 1937 г. отец Тимофей был арестован Подольским районным отделением НКВД и заключен в тюрьму в городе Серпухове. На следующий день состоялся допрос. Поинтересовавшись у отца Тимофея, с кем из священнослужителей района он поддерживает связь, и о чем у них бывает разговор при встречах, следователь спросил:

— С кем вы поддерживали связь в Подольском районе до ареста?
— Являясь священником церкви в селе Сатино-Русское, я, помимо этого прихода, обслуживал климовский приход, выполняя отдельные требы.
— Объясните, последователем какой ориентации вы были ко дню вашего ареста?
— Ко дню моего ареста я являлся последователем тихоновской ориентации.

На этом допросы были закончены. В тот же день в качестве свидетеля был допрошен председатель колхоза села Сатино-Русское. Следователь попросил его рассказать о влиянии священника на колхоз. «Колхозники, — отвечал лжесвидетель, — очень жаловались, что вот нас ты не пускаешь в церковь, а заставляешь все работать, все люди вот идут в церковь, а нам это не представляется возможным. Влияние на граждан Ульянов оказывал значительное».

Для дачи свидетельских показаний 29 ноября был вызван председатель церковного совета, который, давая показания об антисоветской деятельности отца Тимофея, сказал, что осенью 1937 г. на поминках «Ульянов высказывал свои враждебные взгляды на существующий строй, восхваляя прежнюю жизнь, говорил: раньше гораздо лучше жилось, все было дешево и вдоволь, а теперь при советской власти дорого, жить стало тяжело всем. Советская власть накладывает на нас большие налоги, которые невозможно выплатить. Это делают для того, чтобы изжить духовенство».

Кроме этих двух лжесвидетелей были допрошены еще трое. 1 декабря 1937 г. тройка НКВД приговорила отца Тимофея к 10 годам заключения в исправительно-трудовом лагере. Отбывая наказание, священник Тимофей Ульянов умер от голода 23 июня 1940 г. в лазарете N№2 Нижне-Амурского исправительно-трудового лагеря города Советская гавань Хабаровского края и 25 июня был погребен на лагерном кладбище.

Память священномученика Тимофея совершается в день его кончины 10 (23) июня, а также в день празднования Собора новомучеников и исповедников Российских 25 января (7 февраля), если этот день совпадает с воскресным днем, а если этот день не совпадает с воскресным днем, то в ближайшее воскресенье после 25 января (7 февраля).

 

 

 

Священномученик Василий Крымкин

Священномученик Василий родился в 1901 году в селе Протасьево
Раненбургского уезда Рязанской губернии в семье крестьян Ивана Алексеевича и
Марфы Леонтьевны Крымкиных. Когда Василию исполнилось восемь лет, он
поступил в Троицкий монастырь, располагавшийся в полутора верстах от города
Лебедянь Тамбовской губернии. Здесь он окончил монастырскую
церковноприходскую школу и до 1928 года был в монастыре послушником. После
того как монастырь был безбожной властью закрыт, он вернулся в родное село и
служил псаломщиком в храме.
В 1930 Василий Иванович был рукоположен во священника и служил в
Троицком храме в селе Остафьево Подольского района Московской области.
4 декабря 1937 года отец Василий был арестован, в тот же день допрошен, и на
этом следствие было закончено.
– Следствию известно, что вы среди верующих вашего прихода проводили
контрреволюционную антисоветскую агитацию, направленную против
проводимых партией и правительством мероприятий, распускали
провокационные слухи о скором падении советской власти. Изложите об этом
подробнее, – сказал следователь.
– Антисоветской агитации среди верующих моего прихода я не проводил и
провокационных слухов не распускал, – ответил священник.
– Вы признаете себя виновным в том, что вы среди населения села
Остафьева распускали всевозможные нелепые провокационные слухи о скором
падении советской власти? Изложите об этом следствию.
– Я виновным себя в предъявленном мне обвинении не признаю, потому
что антисоветской агитации среди населения не вел.
7 декабря 1937 года тройка НКВД приговорила отца Василия к десяти годам
заключения в исправительно-трудовой лагерь. Священник Василий Крымкин
скончался в исправительно-трудовом лагере в Куйбышевской области 4 октября
1942 года.

 

 

 

Священномученик Михаил Троицкий

Священномученик Михаил родился 6 ноября 1878 г. в селе Покровское Алексинского уезда Тульской губернии в семье священника Михаила Троицкого. Михаил окончил Духовную семинарию и три курса Московской духовной академии. В 1913 г. он был рукоположен во священника ко храму в родном селе, через некоторое время — переведен служить в село Троицкое Подольского уезда, а чуть позже — в село Валищево того же уезда, в Успенскую церковь, строительство которой началось в 1907 г., а освящена она была в 1919 г.

Отец Михаил был арестован 27 ноября 1937 г. и заключен в тюрьму в городе Серпухов. Вызванные на допрос свидетели из местных крестьян показали, что священник жаловался, что советская власть притесняет духовенство, требует от него уплаты непосильных налогов, старается уничтожить религию, высказывал контрреволюционные взгляды, критикуя мероприятия, проводимые советской властью. Один из свидетелей показал, что в начале ноября 1937 г. он вручил священнику письменные требования на самообложение, на что тот будто бы стал говорить: «смотри мол, как издевается советская власть над нами, ведь ты сам видишь, что нам совсем платить нечем, а нам все же еще шлют, разве это не издевательство».

Вызвав в день ареста священника на допрос, следователь спросил его:

— Следствие располагает данными, что вы среди населения проводили антисоветскую агитацию. Признаете в этом себя виновным?

— Нет, виновным себя не признаю, антисоветскую агитацию я не проводил, — ответил отец Михаил.

В тот же день следствие было закончено, и на следующий день составлено обвинительное заключение, в котором священник обвинялся в том, что, «используя религиозные обряды, вел среди верующих контрреволюционную агитацию, высказывая враждебные взгляды на советскую власть».

1 декабря 1937 г. судебная тройка при УНКВД СССР по Московской области приговорила священника к десяти годам заключения в исправительно-трудовомлагере, и он был переведен сначала в Бутырскую тюрьму в Москве, а затем отправлен этапом в город Лесозаводск, куда прибыл вместе с большой партией заключенных 5 февраля 1938 г. Отец Михаил пробыл в заключении три с половиной месяца, когда против него и других священнослужителей в соответствии с новыми распоряжениями советского правительства было начато новое дело.

В марте 1938 г. один из заключенных145-йколонны, в которой было много священнослужителей, высланных из Москвы, и где находился отец Михаил, подал на них донос. Был арестован один из священников, протоиерей Леонид Харьюзов, который на допросе 12 марта подтвердил этот донос. Всего по этому делу был арестован тридцать один человек; четверо признали себя виновными и оговорили других.

Священник Михаил Троицкий виновным себя не признал. 31 марта 1938 г. тройка УНКВД по Дальне-Восточномукраю приговорила его к расстрелу. Но,по-видимому, и после этого священника продолжали выводить на общие работы в лагере, как и других приговоренных по тому же делу. Священник Михаил Троицкий был расстрелян 5 августа 1938 г. и погребен в безвестной могиле.

Память священномученика Михаила совершается 23 июля (5 августа) и в день празднования Собора новомучеников и исповедников Российских.